Если верить позднему Витгенштейну, —
мир человека есть мир языка —
будь то Непорочная Дева или стакан портвейна,
юное небо или сохнущий музыкант.
Сухой музыкант или музыкант мокрый —
мир есть то, что о нём говорят.
Вводится термин языковые игры:
наука, религия, диамат.
Игра путь, игра икс, игра проза,
игра в плотно прилегающих ОЗК.
Все т. н. про́клятые вопросы
лежат за пределом возможностей языка.
Например, когда я приближаю глаза к глазам её,
пытаясь понять, в чём смысл жизни наверняка, —
небытие определяет моё сознание,
балансируя на кончике языка.
Эту пограничную зону ещё даосы маркировали,
стремясь к невесомости, отпиливая киль:
"Когда Тысячеокий говорил о пыли,
он говорил о ней как не-о-пыли,
поэтому мы называем её: пыль".
Если от Витгенштейна идти в направлении новой веры,
отдаляясь от лунного кружева отболёскивающих дорог,
можно предположить конец языково́й эры,
определив нынешнюю ситуацию как порог,
когда речевое крошево, облетая, уходит в прошлое,
и ты не прижимаешься лбом к стеклу,
а смотришь сущности открытыми в их сложности,
и диким кажется, что ты похожа на я т е б я л ю б л ю,
что колокол похож на звон его п о к о м,
что мир похож на б ы т ь и л и н е б ы т ь,
что миг похож на г р у с т н о и л е г к о
и что любить тебя похоже на л ю б и т ь.
Сергей Соловьёв , из книги "В стороне", 2010
Стихотворение публиковалось с небольшими разночтениями
с конца 80-х годов; по-видимому, это последняя редакция.
Цифровая обработка одной из поздних фотографий Людвига Витгенштейна выполнена Джоном Тирни. Фортепианный концерт Мориса Равеля для левой руки исполняет старший брат Людвига — Пауль Витгенштейн, потерявший правую в боях 1-й мировой войны.
#ПоэзияСИ_Сергей_Соловьёв #Сергей_Соловьёв #ПоэзияСИ_Современники #Джон_Тирни #John_Tierney #Морис_Равель #Людвиг_Витгенштейн #Пауль_Витгенштейн
